Любите ли вы Шекспира?

[Юрий Зеленецкий]

ПОПУГАИ



«Быть иль не быть, вот в чем вопрос», —
Как попугай, всяк вторит век за веком,
Но ни один до пониманья не дорос:
Быть иль не быть в сем мире человеком? —
Вот смысл и суть в вопросе этом.
Ответ всем тоже не известен,
Хоть всем завещано поэтом:
«С самим собой всегда будь честен!»

[Юрий Зеленецкий]

ШЕКСПИРОВЕДЕНИЯ СОСНОВЫЙ БОР СТОЛИЦА

Шекспироведения истинного Сосновый Бор столица.
К истинному пониманию гения Шекспира сосновоборцев мой ведет буксир.
Показывает всем сосновоборцам на форуме моя страница,
Что Шекспир решил себя познания задачу, до сих пор понять не может остальной весь поголовно, в котором все решить задачу эту неспособны, невежественный мир.

https://youtu.be/j6ZpviwzfQA

[Юрий Зеленецкий]

КТО ВОЗЬМЕТСЯ ПЕРЕВЕСТИ СОНЕТ 57 В.ШЕКСПИРА?

Me tongue-tied Muse…
Моя косноязычная муза…

В Шекспир

Не буду здесь повторяться. Отсылаю сомневающихся в правильности моего перевода вынесенных в эпиграф слов оригинала сонета 85 В.Шекспира к моим статьям «Где халтурят переводчики сонетов 66 и 85 В.Шекспира?» и «Почему переводчикам В.Шекспира наплевать на английские словари».

Перейдем сразу к сонету 57. Так уж сложилось, что в основном русские читатели знакомятся с сонетами В.Шекспира в переводах, осуществленных С.Маршаком. И именно его перевод приведен ниже.

Как ожидать у двери госпожу.
Так, прихотям твоим служить готовый,
Я в ожиданье время провожу.
Я про себя бранить не смею скуку,
За стрелками часов твоих следя.
Не проклинаю горькую разлуку,
За дверь твою по знаку выходя.
Не позволяю помыслам ревнивым
Переступать заветный твой порог,
И, бедный раб, считаю я счастливым
Того, кто час пробыть с тобою мог.
Что хочешь делай. Я лишился зренья,
И нет во мне ни тени подозренья.

Теперь уже можно только догадываться, насколько сознательно и по какой причине С.Маршак представил адресата этого сонета женщиной. Как, впрочем, и некоторые другие переводчики этого сонета. Для начала можно просто отметить, что в приведенном ниже оригинале нет никаких прямых и внятных указаний на пол адресата этого сонета.

Being your slave, what should I do but tend
Upon the hours and times of your desire?
I have no precious time at all to spend,
Nor services to do, till you require.
Nor dare I chide the world-without-end hour
Whilst I, my sovereign, watch the clock for you,
Nor think the bitterness of absence sour
When you have bid your servant once adieu;
Nor dare I question with my jealous thought
Where you may be, or your affairs suppose,
But, like a sad slave, stay and think of nought
Save, where you are how happy you make those.
So true a fool is love that in your will,
Though you do any thing, he thinks no ill.

А вот некоторые другие переводчики, как и до С.Маршака, так и после него в своих переводах адресата этого сонета представляли и представляют субъектом мужского пола. И делают они так в основном потому, что слепо следуют выдвинутой века назад «теории», согласно которой большинство из первых 126 сонетов В.Шекспира посвящены некому его молодому другу.

Примером может служить скопированный в библиотеке Мошкова подстрочник к этому сонету, выполненный А.Шаракшанэ:

«Будучи твоим слугой [рабом], что мне делать, как не прислуживать
тебе в часы и моменты твоего желания?
Время не имеет для меня ценности, мне не на что его тратить,
и нет для меня никакой службы, пока ты ее не требуешь.
Я не смею ни сетовать на бесконечно тянущиеся часы,
когда я, мой господин, ожидаю тебя [следя за часами],
ни думать о горечи тоскливой разлуки,
когда ты отослал слугу прочь.
Не смею я и вопрошать, в своих ревнивых мыслях,
где ты можешь быть, или гадать о твоих занятиях,
но, как печальный раб, могу только ждать, не думая ни о чем,
кроме как о том, какими счастливыми ты делаешь тех, кто с тобой.
Любовь так глупа, что в твоей прихоти,
что бы ты ни делал, не видит ничего дурного».

Так вот. По-настоящему проблема определения пола адресата этого сонета встает при переводе слов «my sovereign» в шестой строке оригинала. Ведь для англичанина, например, и король (king) – my sovereign, и правящая королева (queen) тоже – my sovereign. Вот, например, и у нас: что мужчина-царь, что женщина-царица – все одно «ваше величество».

Впрочем, наверное, лучше все-таки дать конкретный пример английского текста. Пожалуйста. В третьей сцене второго акта пьесы «Тит Андроник» Деметрий вопрошает Тамору так: «How now, dear sovereign and our gracious mother?» Или, по-русски, в переводе А.Курошевой: «В чем дело, матушка и королева?»

То есть определение пола адресата этого сонета надо начинать с решения загадки местоимения «my». Опыт перевода уже многих других сонетов В.Шекспира показал автору этой заметки, что В.Шекспир никогда не задает читателям его сонетов загадок неразрешимых. В их текстах, хоть одним словом, как, например, словом «home - семья» в сонете 61, но В.Шекспир обязательно указывает путь к решению загадки конкретного сонета.

Но сначала, наверное, надо сказать, что сторонников «теории молодого адресата» сонетов В.Шекспира пора давно уже выбросить на переводческую свалку. В других моих статьях вполне убедительно для нормальных людей доказано, что в нескольких сонетах В.Шекспир пишет именно о нерушимой взаимной любви его и его жены Анны Шекспир. Кстати, и в сонете 130 тоже. И именно по этой же причине неприемлем и представленный выше перевод С.Маршака.

Так вот, после многих в течение почти месяца прочтений оригинала этого сонета, автор этой статьи пришел к выводу, что в этом сонете ключевыми являются целых да слова «So true – настолько истинно» в предпоследней строке оригинала, предшествующие слову «a fool – глупец, дурак, шут». Точнее, все выражение: «So true a fool is love – настолько истинный глупец есть (моя) любовь (любовь настолько истинно глупая)».
И уже отсюда видно, что В.Шекспир в этом сонете написал не о своей любви к какому-то человеку какого-то пола, а о своей страсти к чему-то, которая им владеет и рабом которой он является. И такой страстью у человека пишущего поэмы и сонеты является, естественно, не что иное, как поэзия. И эта самая поэзия, и В.Шекспир это отлично знал и объективно воспринимал, делала счастливыми «those – тех», других, действительно более талантливых и изысканных поэтов. И признавал это В.Шекспир не только в этом сонете.

В результате, получается, что решение проблемы о поле адресата этого сонета, поскольку, оказывается, этот адресат имеет вовсе не пол, а всего-навсего род, ставит еще более сложную задачу выражения этого решения в поэтическом переводе этого сонета. Ведь необходимо не только дать какой-то нейтральный, оставляющий полную свободу читателям самим решать проблему, решению которой посвящена эта статья, перевод слов «my sovereign». Надо еще и обязательно точно и ясно передать смысл ключевых слов, которыми В.Шекспир указывает на необходимое решение.
Последнее, вообще-то, не так и сложно:
Но столь глупа любовь, не видит зла,
К чему бы твоя прихоть не вела.

Ну, а то, что слово «those – тех (других)» в переводе не должно быть обставлено какими-либо лишними дополнениями, типа «кто с тобой», должно быть ясно и без лишних объяснений.

[Юрий Зеленецкий]

ДРУГОЙ ГАМЛЕТОВСКИЙ ВОПРОС

Века все плачут, хлюпают все носом
Над всем известным Гамлета вопросом,
Но корчит рожу всяк, и всяк воротит нос,
Коль про другой напомнишь Гамлета вопрос,
Трагично что звучит который век
И прямо, внятно, точно: "Что есть человек?"
И морду тем готов набить поныне свет,
Напомнит кто ему про Гамлета ответ,
Поныне каждому неведомый невежде,
Что человек связать способен "после" с "прежде";
И те, мозги в ком заржавели или в грязи,
Не могут выводы извлечь из этой связи.
Да что тут говорить, известно уж века:
Рыбак понять лишь только может рыбака.

[Юрий Зеленецкий]

БЕЗ ПРЕКРАСНЫХ МЫСЛЕЙ ЛЮДИ - ЛИШЬ КАРТИНЫ

"Гамлета" поныне текст звучит свежо старинный.
Только вот слова его до сих пор звучат напрасно.
"Без прекрасных мыслей люди - лишь картины".
Прекрасные же мысли - те, которых основание прекрасно.
Но пустословия никак не сбросить людям чар.
Прекрасных мыслей найти основание - крайне редкий дар.

[Юрий Зеленецкий]

«ГАМЛЕТ» - ТЕСТ НА РАЗУМНОСТЬ ОТЦОВ


В нас есть ростки тех заслуг, которые мы умеем ценить.

И.В.Гете. «Ко дню Шекспира»


Отцы, в которых есть ростки разумности, безусловно, не могут не обратить внимания на слова, которыми Полоний напутствовал отплывающего во Францию Лаэрта, и, соответственно, не оценить их по достоинству:

И в память запиши мои заветы:
Держи подальше мысль от языка,
А необдуманную мысль — от действий.
Будь прост с другими, но отнюдь не пошл.
Своих друзей, их выбор испытав,
Прикуй к душе стальными обручами,
Но не мозоль ладони кумовством
С любым бесперым панибратом. В ссору
Вступать остерегайся, но, вступив,
Так действуй, чтоб остерегался недруг.
Всем жалуй ухо, голос — лишь немногим:
Сбирай все мненья, но свое храни.
……………………………………….
Но главное: будь верен сам себе;
Тогда, как вслед за днем бывает ночь,
Ты не изменишь и другим.

(I,3, перевод М.Лозинского)


Только невнимательные, нечуткие, самонадеянные и самодовольные или еще незрелые читатели не видят в этих словах ничего, кроме банальностей. Хотя, надо еще посмотреть, много ли отцов в течении веков, прошедших после написания Шекспиром этих слов, говорили своим сыновьям, что думать надо раньше, чем что-то говорить и, тем более, делать, и жить надо своим умом, а не быть «пушинкой», носимой разными «веяньями» или «дудкой», на которой могут «играть» любые демагоги.

Но, естественно, в любом случае, в устах любого отца эти слова будут банальными и даже просто пустыми, если он не будет способен понять и сказать своему сыну то, что Полоний сказал в трех последних строках приведенного фрагмента «Гамлета».

Полезно увидеть, что в оригинале эти строки начинаются и более энергично, и более определенно: «This above all…— Это превыше всего…» Таким образом, таким способом сам Полоний («Краткость — душа ума») выразил не только и свое понимание, что слова эти могут быть банальными и пустыми, но и понимание того, что надо еще сказать сыну, чтобы эти слова пустыми и банальными им не воспринимались и не оказались.

При этом первым признаком того, что у читающих эти строки Шекспира отцов есть ростки разумности, которых не было у миллионов отцов, читавших эти строки ранее, является их способность на деле обратить внимание на эти строки, то есть задуматься над ними. При этом же, автор этих строк действительно, истинно будет счастлив, если кто-нибудь и когда-нибудь сможет обнаружить и представить достоверные свидетельства того, что кто-то и когда-то это все-таки сделал.

Если буквально воспринимать завет Полония быть кратким, то, наверное, достаточно сказать, что для разумных отцов должно быть очевидно, что быть верным самому себе можно, только хорошо самого себя зная.

И вот тут надо сказать, что начиная с этого момента, положение отцов, которые не могли и не могут читать «Гамлета» в оригинале, с одной стороны, становится сложнее, поскольку додумываться о том, как подсказать сыну, как он может знать самого себя, им (отцам) надо было или надо будет самостоятельно.

С другой стороны, положение таких отцов становится легче, так как уж их-то нельзя упрекнуть в непонимании, что ответ на вопрос, как можно познать самого себя, дан Гамлетом в его диалоге с Озриком. К сожалению, отцы читавшие и читающие «Гамлета» в любых переводах на любой язык народов мира знать этого не могут, так как этого не знали и не знают даже те отцы, которые читали и читают «Гамлета» в оригинале и переводили или переводят его. Отсюда следует вывод: отцы читавшие или читающие «Гамлета» в оригинале всегда менее разумны, чем отцы, такой способностью или возможностью не обладающие. «Сделанное и дурак поймет» (Гомер).

Вот этим последним, не посвящая их в филологические подробности, можно сказать, что в отмеченном диалоге Гамлет говорит, что знать самого себя и любого другого человека можно, только «хорошо» зная, что (под ударением) в общем есть человек.

Между прочим, в менее сложном, как и англоязычные отцы-читатели «Гамлета», положении оказываются и отцы, так сказать, «узбекоязычные», потому что слова Гамлета в отмеченном диалоге являются, по сути, просто другой редакцией узбекской пословицы: «Человек — зеркало человека». И только понимая это и предлагая людям понять это, какой-то узбекский Полоний заповедал в другой узбекской пословице: «Не будь сыном своего отца, будь сыном человека».

Отголоски этого понимания можно почувствовать и в выдвинутом Цицероном положении: «Поступай так, как велит тебе долг человека». И, может быть, частью его понимания, что (под ударением) в общем есть человек, являются его слова: «Душа помнит о прошедшем, зрит настоящее, предвидит будущее». И из этих слов вытекает, что если человек чего-то даже одного из этого не способен делать, то души у него — нет.

Впрочем, даже русские отцы должны знать, что «мыслити можно и безлепицу». На это указывал своим и другим сыновьям уже Владимир Мономах. Знал это и Полоний, и потому, говоря: «Это превыше всего», он указал Лаэрту ни на что иное, как на основу, выводы из которой будут всегда и разумными, и добрыми, и вечными, потому что материализованная в каждом человеке истина взаимосвязанного сосуществования элементов прошлого, настоящего и будущего в каждом миге бытия и бытия людей — вечная.

Более того, в сонете 26 В.Шекспир уже прямо, ясно и точно сказал, что нести это понимание сыновьям, — великий долг отцов. Но, опять же, к сожалению, по вине переводчиков этого сонета, наши отцы не могут этого понять и оценить, даже если у них и есть ростки этой величайшей заслуги Шекспира.

[Юрий Зеленецкий]

ВЕЛИКОГО ШЕКСПИРА Я ФАНАТ

Великого Шекспира я фанат.
По мудрости после него поэт ему равный не появлялся.
Шекспир раньше, лучше видел связь общего и частного, Иммануил чем Кант.
Вот только, в общем, что любовь - дар прекрасное увидеть, сказать он побоялся.

[Юрий Зеленецкий]

СКОЛЬКО «БЛОХ» ПОДКОВЫВАЕТ ТОЧНОЕ ПОНИМАНИЕ СОНЕТА 33 В.ШЕКСПИРА?


В целом сонет 33 написан Шекспиром достаточно просто и ясно. Надо просто только внимательно прочитать его, а не просто, как блоха, скакать от строки к строке, и от сонета к сонету.

Full many a glorious morning have I seen
Flatter the mountain-tops with sovereign eye,
Kissing with golden face the meadows green,
Gilding pale streams with heavenly alchemy;

Anon permit the basest clouds to ride,
With ugly rack on his celestial face,
And from the forlorn world his visage hide,
Stealing unseen to west with this disgrace:

Even so my sun one early morn did shine,
With all triumphant splendor on my brow,
But out, alack! he was but one hour mine,
The region cloud hath mask'd him from me now.

Yet him for this, my love no whit disdaineth,
Suns of the world may stain, when heaven's sun staineth.

Текст оригинала специально разбит на строфы, чтобы читателям было легче найти строки, внимание на которые надо обратить.обязательно

В первой строфе — это третья строка:

Kissing with golden face the meadows green,…
Целующий с счастливым лицом зеленые луга,…

Во второй строфе — это вторая строка:

With ugly rack on his celestial face,…
С противной гримасой на его восхитительном лице,…

В третьей строфе — это вторая строка тоже:

With all triumphant splendor on my brow,…
С величественным сиянием на моем лице,…

То есть, выделяя запятыми указанные три строки во всех трех строфах, В.Шекспир просто и ясно дал понять, что последнюю из этих строк надо воспринимать (и переводить) точно так же, как и две предыдущие.

Таким образом, первый «гвоздик», с которого начинается подковывание всяческих «блох», можно проиллюстрировать следующим простым рифмованным переводом третьей строфы в целом:

Так ранним утром мое солнце воссияло,
С величья блеском на моем челе.
Увы, моим он был ничтожно мало;
Огромной тучей был он скрыт во мгле.

При этом автор тешит себя надеждой, что читатели его перевода сами поймут, почему автор не нашел доброго слова для читателей оригинала, не способных почувствовать, рождением какого «солнца» В.Шекспир «величался» и о потере которого скорбел.

И люди, способные понять и почувствовать, о каком человеке В.Шекспир написал в третьей строфе оригинала, должны понять и почувствовать, что в третьей строфе оригинала В.Шекспир об этом человеке написал еще и для того, чтобы люди поняли и почувствовали, что в ключе сонета он написал уже о другом человеке.

Yet him for this, my love no whit disdaineth,
Suns of the world may stain, when heaven's sun staineth.

Так и с тобой, но чист останешься в моих глазах:
Пятнать и солнца мира можно, когда запятнано на небесах.

И лучшее и очевиднейшее доказательство правильности этого вывода заключается в том, что с некоторых пор, даже на рекламируемых лучшими сайтах в Интернете и в печатных изданиях в мире и в России в первой строке ключа сонета удаляется запятая после слова «this». То есть, и в этом сонете повторяется ситуация с сонетом 66.

Ведь очень многим «блохам» очень не хочется, чтобы нашлись люди, понявшие и почувствовавшие, что этот сонет с таким смыслом, то есть, с таким фактом в своей биографии, мог написать только человек, родившийся и похороненный в городе Стрэтфорде-на-Эвоне.

В заключение остается только выразить надежду, что все-таки не за горами время появления в России переводчика этого и других сонетов В.Шекспира, истинно, а не «по-блошиному» В.Шекспира любящего, чувствующего и понимающего.

[Юрий Зеленецкий]

ЖРЕТ ШЕКСПИРА ХИЩНАЯ ШЕКСПИРОВЕДОВ СТАЯ

Жрет Шекспира хищная "шекспироведов" стая.
Набросились они на Шекспира, шакалы как на умершего льва.
Как шакалы, не поймут они, связи общего и частного не понимая,
"...to know a man well were to know himself" - Гамлета слова.

[Юрий Зеленецкий]

СОНЕТ 45 В.ШЕКСПИРА И ТЕОРИЯ ВЕРОЯТНОСТЕЙ


Главная сложность перевода сонета 45 В.Шекспира заключается в том, что оригинал его не дает никаких прямых указаний на пол его адресата:

The other two, slight air and purging fire,
Are both with thee, wherever I abide;
The first my thought, the other my desire,
These present-absent with swift motion slide.
For when these quicker elements are gone
In tender embassy of love to thee,
My life, being made of four, with two alone
Sinks down to death, oppress'd with melancholy;
Until life's composition be recured
By those swift messengers return'd from thee,
Who even but now come back again, assured
Of thy fair health, recounting it to me:
This told, I joy; but then no longer glad,
I send them back again and straight grow sad.

Вообще-то, представляется возможным предположить, что все нормальные люди разделят мнение автора этой заметки, что во всех, подобных данному случаях, когда в тексте оригинала отсутствуют ясные и точные указания на пол адресата, нормальные переводчики должны соответствующим образом свои переводы и оформлять, не навязывая их читателям свои собственные пристрастия, принадлежности, ориентации и т.д.

Примером такого нормального отношения является не приводимый здесь подстрочник А.Шаракшанэ и выполненный им же перевод:

А две другие составные части,
Те, что от воздуха и от огня —
Паренье мысли и пыланье страсти, —
Всегда к тебе стремятся от меня.

Когда, любви послами дорогими,
Они в твои уносятся края,
Без них, с двумя стихиями другими,
Как в меланхолии, сникаю я.

Под тяжестью своей я буду гнуться
И мой не восстановится состав,
Пока мои посланцы не вернутся,
Тебя в прекрасном здравии застав.

Узнав о том, я радуюсь, но вскоре
Их отсылаю вновь, себе на горе.

Самое удивительное и интригующее здесь заключается в том, что во многих других случаях этот автор строго следует генеральной линии «традиционного истолкования», сводящейся к тому, что первые 126 сонетов посвящены Шекспиром некому более молодому другу.

Разобраться в этом феномене автору помогло некоторое знание математики, выраженное в его математической формуле закона связи времен В.Шекспира. Это знание сподобило автора этой заметки на мысль, что при определении пола адресата рассматриваемого сонета могла бы быть применена теория вероятностей.

Продолжение этой мысли привело к выводу, что что-то в этом отношении должен был понимать и автор приведенного перевода. Поход на его персональный сайт показал, что способность нормально логически мыслить еще не покинула автора (теперь уже этой заметки).

Действительно, А.А.Шракшанэ — кандидат физико-математических наук и проч., что уже ничего не добавляет к исследованию феномена рассматриваемого его перевода.

Таким образом, можно предположить, вовсе не добросовестность, которой не отличаются многие другие его переводы, а только понимание, что он может стать посмешищем для всех своих коллег-математиков, заставило А.Шаракшанэ вопреки им самим исповедуемой «традиции», вероятно, скрепя сердце, осуществить перевод сонета 45 именно в таком виде, в каком он здесь приведен.

Впрочем, даже люди совершенно не знающие математики и даже не слышавшие о теории вероятности могли бы самостоятельно понять, что, скорее всего, В.Шекспир постоянно беспокоился о здоровье человека, бывшего старше его, чем о здоровье, таким здоровьем, красотой и т.п. пышущего «молодого друга».

И все-таки современные культурные люди должны математику знать. Минимум этих знаний определяется необходимостью понимать и анализировать формулу закона связи времен В.Шекспира, позволяющего «вполне» знать всех людей, в том числе самих математиков.